Жизнь без криков на детей

Так поступила писательница и блогер Кристина Антус, когда призналась сама себе, что ее крик не имеет никакого смысла. Дети продолжают делать свое. Она решила отказаться от этого воспитательного метода на неделю. И вот что из этого вышло.

Как я перестала кричать на детей

Я не хочу критиковать чьи бы то ни было методы воспитания. Признаюсь: я кричала на детей по разным причинам. Когда мое терпение лопается, я ору. И от этого плохо всем. И надо с этим что‑то делать. Я решила не кричать неделю и посмотреть, что получится. А получилось следующее.

• Когда я оставалась спокойной, дети меня слушали. Сначала, конечно, они были озадачены. Я тоже. Они оглядывались в поисках скрытой камеры, думая, что их разыгрывают. О чудо — они понимали, что я от них хочу, без крика!
• Я много говорила сама с собой. Из‑за моего собственного запрета на крик я немного тронулась умом. Занималась домашними делами, бормоча себе под нос все, что я думала, например, что в этом доме никто никогда не научится самостоятельно надевать обувь, и что нельзя выдержать, когда человек не может за 15 минут обуться, что если что‑то случится (потоп, землетрясение, атака зомби), мы все погибнем, потому что кое‑кто не может быстро сунуть ноги в башмаки.
• Никто не капризничал, когда я попросила убрать игрушки. Возможно, это случалось потому, что вены не пульсировали угрожающе на моем лбу, предвещая вселенский катаклизм.
• Произошла конверсия моих криков в дикие танцы и странные звуки. Когда я чувствовала, что готова закричать, я начинала скакать по комнате, как безумная, дети же озадачено вслушивались в непонятные звуки, издаваемые мной.
• Они прощали мне неудачи. «Ничего, мамочка, все в порядке. Ты в следующий раз просто скажи нормальным голосом!» — говорили они. Никто не обладает такой способностью к прощению, как маленькие дети.
• Я часто и глубоко дышала. Я так натренировала глубокое дыхание, что, пожалуй, запросто могу принять участие в олимпийских заплывах.
• Я поставила себя на их уровень. Когда я чувствовала, что вот‑вот заору, я опускалась на колени, пристально смотрела им в глаза и объясняла, что от них хочу. Они говорили, что глаза у меня карие, а на носу — веснушки.
• Я много считала. Посчитать до 10. Посчитать до 20. Часто дети считали вместе со мной, пританцовывая. Считала я тихо и угрожающе, как сумасшедший ученый, задумавший что‑то дьявольское. Считала, пока были силы или пока не происходило что‑то, что нас всех отвлекало.
• Я выходила из комнаты. Иногда мне было просто необходимо спрятаться в темном звуконепроницаемом чулане и привести свои чувства в порядок.
• Мы с детьми стали ближе друг другу. Да, именно так. Никому не нравится сидеть рядом с огнедышащим драконом.

Не кричать — это моя постоянная внутренняя работа, в которой я делаю успехи. Каждый день я стараюсь помнить, что моя манера общения воспринимается и усваивается детьми как «нормальная». Крик намного менее продуктивен для моей семьи, чем просто молчание. Мы все учимся отвечать, а не просто реагировать. Обувь все равно они надевают страшно медленно.

Читай продолжение на следующей странице