Цифры с легкостью укладывались в его уме, и конечные данные он выдавал без многочасовых раздумий, подсчетов и калькуляторов, которые он, говорят, просто ненавидел.
Ведь теперь техника делала за него работу, которой раньше все восхищались. А куда применить собственные познания, сам понять он не мог.
Поэтому, когда у порога его кабинета появлялись репортеры, которые спрашивали всегда примерно одно и то же: «Что дал вам ваш ум и чего вы достигли?» — он собирал вещи и, сбегая от них, снова селился в какой-нибудь глуши до момента следующего обнаружения.